Коротко о пустоте

Пустота, или, правильнее, пустотность – для западного ума одна из самых странных буддийских идей. Она настолько не вмещается в наше сознание, что долгое время переводчики интерпретировали ее как «ничто» или «пустое место», как «не существует ничего вообще». Дальше заблуждаться некуда.

«— Котовский понял, что формы нет. Но вот что воска нет, он не понял.
— Почему его нет?
— А потому, Петька — слушай меня внимательно — потому что и воск, и самогон могут принять любую форму, но и сами они — всего лишь формы.
— Формы чего?
— Вот тут и фокус. Это формы, про которые можно сказать только то, что ничего такого, что их принимает, нет. Понимаешь? Поэтому на самом деле нет ни воска, ни самогона. Нет ничего. И даже этого «нет» тоже нет.
Секунду мне казалось, что я балансирую на каком-то пороге, а потом я ощутил тяжелую пьяную тупость. Мысли вдруг стали даваться мне очень тяжело.
— Воска нет, — сказал я. — А самогона ещё полбутылки.
Чапаев мутновато поглядел на стол.
— Это верно, — сказал он. — Но если ты все же поймешь, что его тоже нет, я тебе с груди орден отдам. А пока я его тебе не отдам, мы с тобой отсюда не выйдем».
В. Пелевин «Чапаев и пустота»

В тибетском языке «пустотность» передаётся при помощи двух слов: тонгпа-нъи. «Тонгпа» означает «пустой», но лишь в том смысле, что нечто находится за пределами нашего восприятия или интеллекта. Можно переводить это слово как «непостижимый» или «необозначаемый». Слово «ньи» означает «возможности» — в том смысле, что всё может появляться и происходить. Поэтому, когда буддисты говорят о пустотности, это вовсе не «ничто», а безграничный потенциал для возникновения, трансформации и исчезновения чего угодно.

Этот потенциал основан на отсутствии какой бы то ни было самостоятельной и независимой сущности у ситуаций и объектов. Согласно буддизму, все существующее является составным, то есть, суть любого предмета складывается из суммы его частей.  Например, керамическая чашка ручной работы – это глина, красители, печь для обжига, гончарный круг, гончар, и еще много всего; если подумать о том, откуда взялась глина, эту цепочку можно продолжать до бесконечности. Но какое звено – самое главное? Что именно делает чашку чашкой? Где «я» чашки? Ведь, если изъять хоть одну часть, чашки не получится.

Этот способ смотреть на вещи можно применить к чему угодно. Я – это гены моих родителей, это мозг, сердце, печень, почки, кровь, это вся сумма опыта, накопленная с момента рождения, это набор идей и концепций, сложившихся под влиянием воспитания, окружения, текущих обстоятельств. Человеческое существо можно разобрать до мельчайших частиц, но какая из них – самая важная? Что делает меня «собой»?   

Весь этот набор частей похож на калейдоскоп – стекла бесконечно собираются в разные узоры, и каждый раз нам кажется, что именно этот узор и есть «мы». Каждое мгновение что-то в нашем теле и уме, в окружающем пространстве, в вещах и ситуациях, исчезает и появляется, и рождается новое существо, новые объекты, новый мир. Это происходит с огромной скоростью, и мы не успеваем отследить миг, когда стекла поменялись местами. Так у нас создается иллюзия некой непрерывно существующей субстанции, которую мы называем «я». Точно также мы воспринимаем любые феномены действительности.

«Глядя на лошадиные морды и лица людей, на безбрежный живой поток, поднятый моей волей и мчащийся в никуда по багровой закатной степи, я часто думаю: где я в этом потоке?».
В. Пелевин «Чапаев и пустота»

Однако стекла непрерывно меняются местами, замечаем мы это или нет. Можно сказать, что истинная сущность любого явления – переменчивость, непостоянство. Непостоянство – это природа вещей, это то, каким все является на самом деле (с). И, поскольку ничего отдельного, независимого, вечного и постоянного не существует, стекла в калейдоскопе могут складываться в абсолютно любой узор. Потенциал превращения безграничен. И вот этот потенциал, эти безграничные возможности для любых комбинаций – это и есть пустототность. Того, кто понял это, более не пугает ни жизнь, ни смерть, ни перемены, и именно это понимание, в первую очередь, взращивается в человеке на пути буддийской практики.  

«– А как увидеть пустоту?
– Увидьте самого себя, – сказал барон. – Извините за невольный каламбур».  
В. Пелевин «Чапаев и пустота»

Великий йогин Миларепа, достигший совершенства в осознавании пустотности, был известен всевозможными чудесами. Как-то раз он укрылся от непогоды в роге яка, а будда-формы, на которые он медитировал, могли видеть все вокруг – такова была сила его постижения. Однако Миларепа, как и все практикующие Дхарму, начинал с базовых медитаций для успокоения ума. В своих песнях он неоднократно повторяет, что, пока ум не достиг стабильности, двигаться дальше невозможно. Поэтому мы начинаем свое движение в пустоту с наблюдения за дыханием и основополагающих упражнений. Путь в тысячу лье начинается с одного шага.

Текст: Анна Гурьева

 

 

---